Тирмен - Страница 12

– Никогда не знаешь, на кого нарвешься.

– Это точно. Слышь, Архангел, насчет долга…

В туалет вошел Кощей. Сделал вид, что пристраивается к писсуару, но под тяжелым взглядом Жирного передумал и пулей выскочил наружу, забыв застегнуть ширинку.

– На «просто так» ты купился, как последний лох, в натуре. Ничего, в другой раз знать будешь. Только за уроки платить надо, верно?

Данька промолчал. Нервно затянулся, стараясь не отводить глаз.

– Четвертак я тебе прощаю – помни мою щедрость. Мог бы и снять. А за науку с тебя бутылка пива. Добазарились?

– Ага, – выдохнул Данька, еще не веря, что все складывается столь удачно. И рожу не начистят, и вместо «капустного четвертака» отдавать придется дешевое пиво.

– Сегодня после школы купишь. «Кирюшу-1» бери. Он вставляет круче.

Прикинув, что карманных денег на пиво вполне хватит, Данька кивнул.

– После школы – сделаю.

– Молоток, – сам того не зная, повторил Жирный похвалу деда-тирщика. – Значит, в три на «сходняке», где в деберц катали. Туда принесешь.

– Заметано. – Данька еще раз пожал руку Жирного, скрепляя уговор.

На контрольную по химии он летел как на крыльях, распространяя вокруг ядреный дух «любимых сигарет колумбийской мафии».

Химичка Веранда – так остроумный Санька Белогрив сократил «Веру Андреевну» – времени зря не теряла. На доске уже были расписаны задания обоих вариантов контрольной.

Варианты – это плохо: у Лерки списать не удастся. Придется выкручиваться самому. Сунуть в парту учебник, а потом незаметно… Ага, разогнался! У Веранды глаз – алмаз. В прошлом году она Сливу, гроссмейстера по списыванию, сделала как маленького. Зря ты, братец, поленился «шпоры» сделать. Впрочем, у Веранды и «шпоры» редко проходят. Данька вздохнул и обреченно переписал с доски на листик первый вопрос.

Кислые, основные и средние соли. Чем отличаются.

Примеры. Названия.

Формулы.

В голове что-то смутно брезжило, подобно рассветной мгле, подсвеченной из-за горизонта. Но солнце всходить решительно отказывалось. Химичка бдила, прохаживалась между рядами: об учебнике нечего и думать.

Данька робко накорябал пару формул. Одну, подумав, зачеркнул. Написал по-другому. Получилось ничуть не более убедительно. Вспомнил мудреное название: гидрокарбонат натрия. Немедленно записал, пока из головы не вылетело. Название вроде бы соответствовало первой формуле, в которой он был относительно уверен. Это, кажется, кислая соль. Вот, атом водорода присутствует.

Может, «шайба» пролетит мимо?

Окрыленный успехом, он вывел на листке еще пару формул с OH-группами, логично решив, что раз с водородом соли кислые, значит, с OH-группой – основные. Все, хватит. Пора переходить ко второму вопросу.

Словосочетание «электрохимический ряд напряжений» повергло его в тихий ужас. В этой теме он не то что «плавал» – сразу шел на дно как утюг.

Скрипнула дверь.

– Вера Андреевна, можно вас на минутку?

Завуч. Полундра, то бишь Полина Андреевна. Колобок в цветной глазури: багровый бутон жирно намазанных губ, румяна, тени, ресницы топорщатся дикобразьими иглами. В ушах сверкают золотые обручи «хула-хупы». На жирных телесах – зеленый костюм из кримплена. У завучихи есть второй, точно такой же, только лиловый. Ни в чем другом ее в школе ни разу не видели. Из-за спины Полундры выглядывала Наташка Палий из 11-го «Б», про которую Кощей любил рассказывать всякие похабные истории.

Высокая химичка, подойдя к двери, склонилась к низенькой завучихе, и Полундра жарко зашептала Веранде на ухо. Данька поймал себя на том, что смотрит на обеих, сощурив левый глаз: будто в прорезь целика. Вспомнилась мишень в тире: долговязая жирафа.

«Бах!» – шепнул он.

Вера Андреевна внезапно побледнела: о таком Данька раньше только в книжках читал. Из тщательно уложенной прически выбился светлый локон, свесился, щекоча химичке щеку. Но Веранда, аккуратистка до мозга костей, не заметила этого вопиющего безобразия.

Взорвись сейчас шкаф с реактивами – пожалуй, она бы и этого не заметила.

– …вы идите, идите, Наташа тут за вас посидит, – долетел от двери голос завуча.

Химичка взяла себя в руки. Обернулась к классу: прямая, бледная, строгая. Отрешенная. А губы у нее дрожат, подумал Данька. Едва заметно, но дрожат.

«Мы сейчас жирафу валить станем», – сказал издалека дед-тирщик, натягивая кепку поглубже. И сменщик Артур, «афганец», круто отметеливший нас, с равнодушием ответил: «Саф-фари, блин…»

– Мне надо срочно уйти. Вместо меня в классе будет присутствовать… Наталья. Я вас прошу, Наталья, следите, чтоб не списывали. А вас прошу вести себя по-человечески. До свиданья.

Химичка с завучем исчезли за дверью. Наташка уселась на учительское место и напустила на себя важный вид. Кто-то хмыкнул. Все! Чудо свершилось! Рука нащупала в портфеле спасательный круг – вернее, спасательный прямоугольник. Учебник.

– Ганча, ты уже эту хрень написал? – через полминуты громко поинтересовался Фофан.

– Последний вопрос заканчиваю.

– Закончишь – дашь скатать.

– Феофанов! – хлопнула журналом по столу Наташка, подражая географичке Жучке.

– Я! – Фофан вскочил и замер по стойке «смирно» с выпученными глазами.

– Прекрати паясничать. Сядь и пиши ответы. И не вздумай списывать – я все вижу!

– Слушаюсь и повинуюсь, вашвысокогрудие! Ганча, заканчивай быстрее. А то не успею.

– Феофанов!..

А грудь у Наташки действительно… вон, из-под платья выпирает…

Не отвлекаться!

Учебник лежал на коленях, и Данька лихорадочно листал страницы, отыскивая нужный параграф. Наташка, конечно, не Веранда, но наглеть, выкладывая учебник на парту и списывая в открытую, не стоит. Ага, вот они, типы солей. Электрохимический ряд напряжений, реакции… Поехали! Наташка пускай с Фофаном лается: пока она занята конопатым балбесом, ни до чего другого ей дела нет.